Заместитель директора Центра исследований прикладной экономики и автор Телеграм-канала Tengenomika Олжас Тулеуов опубликовал статью, где задается вопросом, почему кыргызский сом крепче и стабильнее тенге?

По словам автора, в среднем за 2018 год тенге обесценился к сому на 5.9% — с 4.74 до 5.02. При этом значения показателей ВВП, ВВП на душу населения и среднедушевого денежного дохода в Казахстане в разы превышают уровни аналогичных индикаторов южного соседа (ВВП Кыргызстана соизмерим с ВРП города Алматы). Именно здесь возникает логический диссонанс касательно того, почему валюта страны с относительно сильными показателями доходов и выпуска (Казахстан) слабее валюты государства с менее выдающейся экономикой (Кыргызстан).

Национальный банк КР, комментируя колебания сома, часто заявляет, что в стране с момента введения национальной валюты имеет место свободное курсообразование. Но факты указывают на обратное. Также, согласно официальным данным, кыргызский финрегулятор за 2018 год для сглаживания колебаний курса сома произвел нетто-продаж долларов США в объеме 6.4% от величины международных резервов

«Для сравнения, у казахстанского Нацбанка доля нетто-продаж долларов США в общем объеме международных резервов составила 1.7%. Соответственно, можно сделать вывод, что в Кыргызстане динамика курса сома фиксируется, и жестче, чем в Казахстане, стабилизируется Нацбанком вразрез текущих рыночных условий», — говорит Тулеусов.

Но насколько оправданы траты международных резервов для искусственного укрепления курса, что также снижает конкурентоспособность местных экспортеров?

Дело в том, продолжил автор, что доля импорта товаров и услуг в ВВП Кыргызстана в настоящее время составляет более 70%. В этой связи кыргызские внутренние цены (инфляция) в значительной степени зависимы от повышательных колебаний курса сома. Так, любое обесценение нацвалюты неминуемо приведет к росту инфляции, вызвав тем самым недовольство населения и гражданского общества, чьи политическая решительность и сила в Кыргызстане находятся на достаточно высоком уровне. Кстати, годовой уровень кыргызской инфляции в настоящее время равен 0.5%, что является одним из самых низких показателей в ЕАЭС. В свою очередь, потери экспортеров от чрезмерного прямого укрепления курса сома компенсируются другим соизмеримым источником валютных поступлений. Речь идет о денежных переводах кыргызских граждан, эмигрировавших на заработки за границу, преимущественно в Россию. При этом доли выручки от экспорта товаров и услуг, а также денежных переводов из-за границы в ВВП Кыргызстана примерно равны и составляют порядка 32-33%.

Придя к выводу, что в Кыргызстане курс сома крепкий благодаря действиям Нацбанка, и что это положительно сказывается на стабильности внутренних цен, невольно возникает вопрос, почему же этот вариант не действует и в Казахстане?

Как отмечает директора Центра исследований прикладной экономики, во-первых, в Кыргызстане в относительном выражении международные резервы больше, чем в Казахстане, что дает кыргызскому регулятору больший запас прочности при фиксировании курса сома. Во-вторых, экспорт в Казахстане играет большую роль драйвера экономической активности, нежели в Кыргызстане. В этой связи снижение конкурентоспособности экспортеров как результат намеренного укрепления курса тенге будет негативно влиять на темпы экономического роста Казахстана. В-третьих, доля импортной составляющей в казахстанском ВВП порядком ниже, чем в Кыргызстане, что снижает чувствительность внутренних цен к обесценению тенге и дает определенную возможность для роста инфляции в рамках таргета Нацбанка.

«Таким образом, миф о том, что кыргызский сом в отличие от тенге «по своей природе» очень стабильная и крепкая валюта, развеян. При этом нельзя сказать, хорошо это или плохо. Это всего лишь модель валютного режима, которая в данных условиях и на текущем этапе развития Кыргызстана, является наиболее удобной и подходящей экономике этой страны», — добавил экономист.