Кыргызстан переживает сложные времена в связи с пандемией COVID-19. Из-за того, что бизнес, который является основным источником пополнения бюджета в виде налогов, не работал почти два с половиной месяца, в казне образовалась брешь более чем в 30 млрд сомов.

Данные обстоятельства поставили на первый план работу правительства по выводу неформальной экономики из тени. Ведь теневой сектор очевидно — это реальный источник дохода для госказны. В связи с чем сегодня такие понятия, как цифровизация и стимулирование безналичных платежей, приобрели особую актуальность. По мнению одного из высококвалифицированных кадров нашего времени Замирбека Осмонова, только максимально возможное исключение человеческого фактора при сборе данных и платежей способно реально снизить долю теневой экономики.

— Замирбек Бабакулович, Вы долгое время проработали в Налоговой службе, дослужившись до ее председателя. Как человек, который знает систему изнутри, скажите, как Вы оцениваете налоговое законодательство Кыргызстана в целом?

— Как вы знаете, Налоговый кодекс у нас был принят в 1996 году, одним из первых на постсоветском пространстве. С 2009-го применяется его новая редакция, принятие которой было большим прорывом. На сегодняшний день в Налоговый кодекс внесено сотни изменений. Это связано с тем, что Налоговый кодекс, как и любой закон, не является догмой. Законодательство должно меняться и отвечать требованиям времени и вызовам, совершенствоваться и стимулировать на развитие. При этом оно должно сохранять баланс между интересами государства и бизнеса. Таким образом, считаю, что Налоговый кодекс, конечно, не совершенен, но является сейчас рабочим документом, с которым мы живем и вместе пытаемся улучшить.

— Какие реформы по улучшению налогообложения в КР были приняты в период Вашей работы в Налоговой службе на посту председателя?

— Во-первых, период моего нахождения на посту председателя ГНС совпал с подготовительными процессами и далее вступлением Кыргызстана в ЕАЭС. В связи с чем была проведена большая работа по адаптации и имплементации законодательства ЕАЭС с нашим законодательством. С момента, как страна стала членом ЕАЭС, с августа 2015 года, Налоговой службе перешли от таможенников функции по администрированию косвенных налогов при импорте из государств — членов ЕАЭС.

Кроме того, в этот период также были внедрены новые функции, как регистрация индивидуальных предпринимателей, до этого это осуществлял Нацстатком. В пилотном режиме два районных подразделения ГНС начали администрировать страховые взносы.

Также важно отметить, что в 2016 году в целях стимулирования безналичных платежей  установили нулевую ставку по налогу с продаж и в два раза уменьшили ставку единого налога при оплате в безналичной форме.

— Много разговоров о том, что в КР более щадящее налогообложение. Можете привести пример, в чем выигрывает бизнес, работая именно в Кыргызстане?

— Как было уже отмечено, в 2009 году был принят Налоговый кодекс в новой редакции. Так, было существенно сокращено количество налогов с 16 на 8, а также ставка налогов. До сегодняшнего дня ставки налогов являются одними из низких на просторах СНГ. Также имеются возможности малого и среднего предпринимательства выбирать упрощенные налоговые режимы. Кроме того, внедрен механизмы планирования налоговых проверок на основе факторов риска и случайной выборки, которые осуществляются в информационной системе, что исключает человеческий фактор. 

— Бизнес КР сильно пострадал от пандемии COVID-19. В этой связи было много обращений со стороны бизнес-сообществ о временном освобождении от налогов. Как Вы считаете, могло ли правительство пойти на этот шаг?

— Могло принять такое решение, но вопрос, кому это бы помогло? Те, кто не работал в этот период, и так не будут платить налоги, поскольку нет оснований. А из тех, кто работал, кого освобождать, выборочно пострадавших невозможно, так как это приведет к коррупционным рискам. Есть те, кто, несмотря на ограничения, успешно работали, это фармацевтика, торговля продуктов питания и туалетных принадлежностей. Если освободить, малый бизнес рассыплется, средний и так далее, то есть не будет стимула к росту. При этом правительству надо исполнять социальные обязательства. Думаю, бизнесу больше нужна стабильность, снятие ограничений, чтобы получать прибыль и платить налоги.

— Много лет власти республики пытаются оцифровать государственные услуги. Один из шагов в этом направлении – это внедрение электронных счетов-фактур. Однако сегодня данная инициатива сталкивается с определенным сопротивлением. Расскажите, что Вы думаете по этому поводу.

— Да, в этом году начался основной этап фискализации налоговых процедур, одним из которых является внедрение электронных счетов-фактур (ЭСФ). Внедрение ЭСФ необходимо как государству, так и бизнесу в одинаковой степени, если не учитывать тех, кто работает в тени. Поскольку для государства это инструмент контроля, которым можно отслеживать товар, и, соответственно, улучшается администрирование налогов. Для бизнеса это создание благоприятных условий, поскольку бухгалтер все делает онлайн, нет необходимости выписывать бумажку, которую надо еще вручить и так далее. Тем самым сокращаются и расходы. В связи с чем внедрение ЭСФ это очень актуальная тема, которую надо доводить до конца.

— По разным оценкам, сегодня от 50% до 70% экономики республики находится в тени. Как по-Вашему, можно перенаправить эти средства в бюджет, учитывая, что сегодня республика как никогда нуждается в деньгах?

— В ответе на предыдущий вопрос и содержится ответ, это реализация всех компонентов фискализации налоговых процедур. Эти меры значительно сократят долю теневой экономики. 

Кроме того, дальнейшее упрощение порядка налогообложения для малого и среднего предпринимательства, то есть создать для них простые и понятные условия уплаты налогов, чтобы они могли обходиться без найма бухгалтеров, труд которых надо оплачивать, что для многих очень затруднительно в финансовом плане.

Также нужно пересмотреть тарифы страховых взносов, большой размер которых является поводом для осуществления непрозрачной деятельности, выплаты зарплат в конвертах и тому прочее.